Евросоюз рассыпался. Без громких официальных заявлений и назначения дат расставания двадцати семи государств, входящих в сообщество. Формально, правда, эта организация пока существует, но выглядит как распавшаяся семья, каждый из членов которой живет своей собственной жизнью, а на развод не подает только потому, что лень, да и некогда – других дел хватает.
ЕС исчез тихо. Просто в один далеко не прекрасный для него день из газет стран, входящих в содружество, исчезли слова «взаимовыручка», «солидарность». Они считались фундаментом всей конструкции, но неожиданно выяснилось, что обозначают то, чего в ЕС нет. Нагрянувшая внезапно проверка в виде эпидемии коронавируса выявила нехватку этих вещей на складе европейских ценностей. Зато в избытке присутствовали толерантность и образы врага.
Первой нехватку солидарности ощутила на себе Италия, принявшая удар вируса раньше всех. Казалось бы, кто предупрежден – тот вооружен: «уханьская пневмония» накатила на Апеннины не вдруг, а почти через два месяца после того, как распространилась по некоторым областям Китая. Но с «вооружением» в сфере здравоохранения у итальянцев оказалось проблемно. На всех нужного оборудования и мест в госпиталях не хватило. Так иногда бывает. Неприятно, но не смертельно – есть же Сообщество, которое поможет. Иначе зачем за пребывание в нем платятся огромные деньги и приходится исполнять распоряжения наднациональных структур, порой в ущерб национальным интересам?
Италия попросила помощи у Брюсселя, но там отмахнулись: сами заболели, сами и расхлебывайте. Нехватка мест в больницах ощущалась такая, что врачи вынуждены были выбирать, кого из заболевших принимать – из 40-летних и 60-летних предпочитали брать первых, у них больше шансов вылечиться.
Посол Италии в Испании Стефано Санино в присущей дипломатам манере огибания острых углов, отметил в интервью La Vanguardia: «Закрыть границы и сказать, что мы вам не продадим ничего, потому что завтра может понадобиться нам самим – это, конечно, оставило негативный осадок». Итальянские журналисты высказались резче. Так, зам главного редактора издания Repubblica Джанлука Ди Фео на страницах французской Figaro обвинил Брюссель в «оставлении Италии один на один с безжалостным убийцей-коронавирусом и даже не захотел наладить производство защитных масок и перчаток». Британская Financial Times написала о разочаровании итальянских властей решением Германии блокировать поставки медикаментов Риму.
Италия почувствовала себя балластом на воздушном шаре Евросоюза. Мешком с песком, который сбрасывают ради того, чтобы удержаться в воздухе, когда шар теряет высоту и обещает разбиться оземь. Говорят, Италия сама отгородилась от остальной Европы. Самоизолировалась, чтобы никого не заразить. Шаг был подан в прессе ЕС как героический, а шумиха была настолько громкой, что никто не заметил: на самом-то деле апеннинское правительство принимало решение, когда изоляция Италии уже сложилась по инициативе ее соседей, гласно и негласно перекрывшим свои границы с «чумной территорией». Германия на всякий случай еще и запретила экспорт защитных медицинских средств, масок в первую очередь.
Цепная реакция самоизоляции распространилась и на другие страны ЕС. В принципе, логичный ход, которым пользуются военные стратеги: окружить врага, лишить его возможности выхода и сжимать кольцо до полного уничтожения супостата-вируса. Китай, в принципе, действовал такими же методами, погрузив в карантин несколько городов с общим населением 60 миллионов (что равно населению Италии, кстати).
- Евросоюз перестал экономить из-за коронавируса
- ЕС пообещал помочь соседям России построить сильную экономику
- Пандемия заставит Европу отказаться от русофобии
Все вроде бы очень похоже, только Поднебесная такими действиями укрепила свою государственность, а ЕС, наоборот, ослабил. В Китае организацией карантина занималось руководство страны, оно же и не просто очертило зараженные районы красной линией, через которую запретило переступать, но и озаботилось поддержанием жизни людей, оказавшихся внутри запретных зон. Европейское руководство, наоборот, плелось (и продолжает плестись) в хвосте событий, принимая решения постфактум – когда на деле что-то где-то уже произошло и ситуация сложилась без вмешательства Брюсселя.
Кто будет слушаться таких руководителей, когда все вернется на круги своя и Еврокомиссия вместе с Евросоветом и Европарламентом попытается собрать отделившиеся друг от друга пазлы в единую мозаику? Властные структуры Евросоюза не проиграли свое доминирующее положение в яростной борьбе «за демократию и против авторитаризма» – они просто тихо слились. Самоустранились от выполнения своей руководящей и направляющей роли. Никто им реальную власть по доброте душевной возвращать не будет. Наоборот, начнется раздрай по полной программе: вы нас оставили умирать? Но мы выжили, и теперь умирать ваша очередь.
Италия в числе желающих свести счеты (читай – отомстить) наверняка будет в лидерах. Конте слишком долго тянул с введением чрезвычайного положения и надеялся на помощь вышестоящих структур, которые просто кинули страну в критический момент. Поэтому на ближайших выборах (скорее всего внеочередных, чем очередных) всем тем партиям, что сейчас в правительственной коалиции, в доверии откажут. Еще в декабре 2019 года опрос, проведенный итальянским Центром исследований и социальных инвестиций Censis, показал, что 65% населения ждут, когда к руководству в стране придет сильный лидер, а 48% согласны, что он «должен обладать полномочиями на управление страной вне парламента и демократических выборов, иначе страну не поднять». В Италии такой сейчас просматривается лишь в единственном экземпляре – Маттео Сальвини. У которого к европейским структурам особый счет.
Итальянский госдолг составляет 2,4 трлн евро. Помогать стране в его погашении ни Еврокомиссия, но Евроцентробанк не в состоянии, да и не настроены. Единственным путем снижения задолженности Рима в Брюсселе видят переход апеннинского государства к политике аскетизма, урезая расходы на образование, медицину и социальные программы. Понятно, что в такой ситуации Италия будет искать решение за пределами ЕС. В Москве или Пекине – не суть важно. Важно, что вплоть до возвращения к национальной валюте с выходом из еврозоны.
Сальвини этот сценарий был разработан еще в июне прошлого года – с введением BOT (Buoni Ordinari del Tesoro) – обыкновенных казначейских облигаций номиналом в 100 евро, которые фактически будут исполнять роль параллельной валюты и которые легко можно будет превратить в основную. («Взгляд» об этом писал). Выход Италии из еврозоны – это уже никакая не разведка, пусть даже и боем. Это – стрельба прямой наводкой по финансовой основе ЕС на уничтожение. «Если Италия покинет зону евро – это вызовет банкопад по всему Евросоюзу», – считает научный сотрудник либертарианского Института Катона (США) Даг Бандоу, изложивший свое мнение на страницах издания The National Interes.
Что дальше? А дальше, как отмечает польское издание Onet, «пример Китая, победившего коронавирус быстрее, чем это удалось демократическим государствам, уверит людей, что авторитарная модель выигрышнее либерально-демократической. Популистские партии «ультраправого толка» («Альтернатива для Германии», французское «Национальное объединение», итальянская «Лига» и другие) приобретут «новых сторонников. Уровень доверия к Европейскому союзу будет снижаться, а ориентация на национальные интересы, наоборот, увеличиваться». И Евросоюз перейдет от виртуального распада, наличествующего сегодня, уже к реальному.
Собрать разбегающихся как тараканы членов сообщества вновь под одну брюссельскую крышу нереально. По крайней мере, при имеющемся в настоящее время аморфном руководстве. Чтобы закручивать гайки, во-первых, надо проявить авторитаризм, чего нынешние ведущие политики ЕС боятся, как черт ладана. А во-вторых, нужен еще и лидер, который способен на проявление этого авторитаризма. Новый Шарль де Голль, новая Маргарет Тэтчер, новый Гельмут Коль. Таких фигур в либерально-демократическом лагере стран ЕС сейчас нет.Потому и все руководство конгломератом европейских государств (ну какое это сообщество, когда каждый занят своим делом, а вместе работать уже никому не хочется?) трудится в режиме констатации свершившихся фактов, а не управляя ими. Когда высшее руководство – ни рыба ни мясо, подчиненные начинают заниматься чем угодно, только не работой на благо организации, постепенно прибирая к рукам, что плохо лежит и приглядывая себе новое рабочее место в другой, более успешной конторе.
